| Здесь можно найти нужные ноты | Здесь можно найти книги по музыке и искусству |
всего 968 голосов |
всего 477 голосов |
САМАЯ ПОЛНАЯ КНИГА О ГРУППЕ "БИ ДЖИЗ"
Ваша корзина пуста
Долг
Операм уголовного розыска посвящается!!!
В своём творчестве Гера Фотич затрагивает чувствительные стороны человеческих взаимоотношений и психологии индивидуума. Несмотря на жестокость некоторых сцен, пытается разбудить в душах людей самые прекрасные человеческие качества, заставить их задуматься о доброте и нравственности.
«…Господи, огради их от всяких видимых и
невидимых врагов, от всякой беды, зол,
несчастий, предательства и плена…»
( из молитвы за воинов)
Гера Фотич (псевдоним автора) родился в Ленинграде в 1960 году. Здесь же окончил среднюю школу, позже университет. Обучаясь в Ленинградском Арктическом училище, в 1980 году стал победителем городского творческого конкурса посвящённого 110 годовщине со дня рождения В.И. Ленина. После чего был принят в литературное объединение.
С этого времени стал сотрудничать с различными журналами и газетами, такими как Звезда, Новый мир, Юность, Искатель, Смена. Был полярником. Продолжительное время работал заграницей: в Канаде, Анголе, Перу и других странах.
Творческий диапазон достаточно широк: повести рассказы, очерки, стихи. Печатался в сборнике молодых поэтов. Изучал творчество В. Набокова, М. Булгакова, У. Фолкнера, Ф. Кафки.
Пытаясь найти поддержку у тогда уже известного писателя Даниила Гранина, учился видеть мир по-своему.
Очередная повесть «Колба» об одиночестве человека живущего в социалистическом коллективе не вызвала в то время восторга у мэтра художественной литературы. Редактировалась больше года, но в свет так и не вышла.
После чего с 1988 года не печатался и 20 лет боролся за торжество справедливости. Это вторая книга автора в 2009 году после многолетнего молчания.
В Союзе писателей Санкт-Петербурга. Обсуждение романа ДОЛГ с Председателем Союза Поповым В.Г.
Отрывок из книги:
Весь парадокс и неумолимая реальность заключались в том, что Игорь Бойдов, старший оперуполномоченный уголовного розыска отделения милиции, уже несколько дней находился там, куда, больше пяти лет, сам отправлял коварных злодеев: насильников, убийц, разбойников и воров. Уличая их в содеянном. А после работы всегда уверенно шёл домой, с чувством выполненного долга.
И покидая отделение, он не выныривал из болотного смрада правоохранительных органов, который однажды незаметно поглотил его, наделив способностью видеть слышать и чувствовать то, о чём не догадывались остальные. Тем самым, погрузив в трясину человеческой мерзости. И если бы, он даже попытался на мгновенье всплыть и хлебнуть свежего воздуха с поверхности, это бы ему не удалось. Потому, что нельзя вынырнуть из того, что пропитало весь твой организм, все твои внутренности, образ мыслей, слова, чувства. Из того, что срослось с тобой в единое целое. Чем ты сам стал!
Он шёл по жизни, неся эту службу с собой, в своём натренированном теле, в своих движениях, фразах, интонациях голоса, своём зрении и слухе, которые, словно сито, фильтровали для Бойдова окружающую действительность. Он, как и раньше, общался с близкими. Встречался с однокашниками. Любил женщин. Но всё это ощущалось теперь, словно, через невидимый футляр, когда-то одетый, и теперь навечно сросшийся с ним. Ставший его второй кожей, без которой он уже не представлял своей жизни. И не задумывался до тех пор, пока не оказался в камере сам.
Раньше Бойдова не беспокоило то, что он отличается от большинства окружающих людей. Поскольку ему казалось, что так всё должно и быть. И только здесь, в камере, он, вдруг, подумал, что всё могло сложиться иначе. Что он мог просто каждый день ходить на работу, а вечером возвращаться домой, оставив все заботы на рабочем месте.
И совсем не знать, что в подвале соседнего дома нашли двух красивых десятилетних девочек - близняшек с золотистыми локонами вьющихся волос. Только не живых. Изнасилованных. С нацарапанными на их беленьких спинах, с остро торчащими лопатками - словно пробивающимися крылышками, шестиконечных звёзд.
Не успели крылышки распуститься. Не унесли девчушек от мерзости преступной в юность, в первую любовь! Чуть позже арестовали отчима. Хмурого молчаливого. Даже не отпирался. Говорил, что просто пьян был. Жена его обижала – называла импотентом. Сознался во всём. Сказал, что на евреев хотел свалить. В телевизоре такое видел….
А вот за тем углом, недалеко от районного управления внутренних дел, белобрысый подросток, из ревности, подпёр гараж и поджёг своих троих друзей, ремонтирующих мотоциклы. И, что когда пожар потушили, они ещё живы были и кричали. Ничего не просили. Просто кричали. Хором! Как новорождённые в палате родильного отделения. Двери гаража открыли, но они не выходили, продолжая кричать внутри. Так как выходить им уже было не на чем – сухожилия и мышцы ног сгорели первыми.
И казалось, что это уже кричит сам обугленный внутри гараж, при свете открытых дверей, увидев ужас внутри самого себя. Один из подростков, лежал на мотоциклетной раме, ухватив руль остатками обугленных перчаток, лохмотьями болтающихся на белых костяшках, оставшихся от пальцев. Продолжал бессознательно дрыгать ногой, касаясь рычага стартера, словно не мог остановиться, пытаясь завести упрямый движок и умчаться из этого ада…
Все эти годы Бойдов видел вокруг только преступников, их жертвы, и коллег, с которыми пытался огородить этот дьявольский мир беспредела, от жизни нормальных людей. В котором детей по утрам водят в детский сад. Где школьники пишут диктанты, взрослые ходят на работу, а вечером собираются всей семьёй у телевизора и смотрят очередной тупой сериал про улицу разбитых фонарей. Восхищаются талантливыми артистами, получающими аплодисменты, цветы и бешеные гонорары. Которые, при этом, не в силах, даже на секунду, дать понять зрителю, что чувствует и как живёт он, просто опер уголовного розыска. Какие сомнения и душевные муки переживает он, неся на себе эту проклятую богом службу, гонимую и презираемую. Исполняя долг, непонятно откуда взявшийся, который он со своими однополчанами взвалил на себя.
А есть ли он, этот долг, на самом деле? И сколько нужно было взять взаймы, чтобы не смочь расплатиться до сих пор, продолжая губить сердца прекрасных ребят, полных любви и нежности, топя их как слепых котят, в этом жестоком, ничего не прощающем мире, путь в который они пытаются неумело, из последних сил, закрыть своими ещё не окрепшими душами?
И та роль, которую играют артисты, учат и оттачивают репетициями, выглядит как натёртая пастой гое бляха, времён Отечественной войны, найденная поисковиками на Синявинских высотах под Ленинградом.
Но наступил вечер, а затем другой и ещё один. Бойдова не только не отпустили домой, но и оставили именно здесь. По эту сторону закона, на которую он всегда глядел в упор. Оставили одного. Среди мрачных звуконепроницаемых холодных стен. Куда свет проникал только через грязное окошечко под потолком. Даже не окошечко, а просто намалёванный краской квадратик Малевича. Меняющий свой цвет от чёрного, до, почти, белого. Словно этому квадрату поручили регулировать теперь жизнь опера Бойдова. Отдавать ему приказы и распоряжения. А Бойдову - исполнять, глядя на изменение окраски. Спать - когда он становился чёрным. Бодрствовать – если светлел. Квадрат менял свой цвет медленно, но постоянно, словно кто-то снаружи играл резистором, так просто как ребёнок управляет детской железной дорогой, закрывая чёрной створкой, как шлагбаумом, очередной день непрожитый опером.
Третье, утро переходило в «день сурка» и сознание было не в силах прорвать пелену невидимого, замкнутого временного пространства.
- Как я здесь оказался, - думал он, - Почему за мной никто не идёт, чтобы вывести? Не слышны гулкие шаги у дверей, не откидывается окошко и не проворачивается ключ в старом замке. Флажок давно выкинут и проходящий мимо, даже не желая того, обязательно бы задел его рукавом. Кто – то решил так зло подшутить? Будит по утрам. В обед суёт в окошко миску с едой, затем забирает её. Как-то приходило указание из министерства о том, что опера должны пройти через ИВС для лучшей ассимиляции с преступной средой. Быть может, меня внедрили в банду? Тогда почему я сижу один?
Или это просто сон? Довольно странный! Надо проснуться и выйти из этой сырой комнатушки с цементными стенами.
А может меня замуровали в башню? Ту, о которой я читал в детстве. Тогда мне часто снился сон про высокую башню над пропастью, куда я лез кого-то спасая. А забравшись на самый верх, и заглянув в единственное окошко, видел внутри башни себя самого. В холодном поту просыпался и обнимал, прибежавшую на мой крик, маму. Вот и сейчас стоит мне крикнуть, как она мгновенно появится из соседней комнаты. Обнимет меня за голову. Прижмёт к себе. Я крепко обхвачу её ещё сонное, пышущее теплом тело и, через тонкую ткань ночнушки, почувствую, как в меня проникает тягучее, сонное марево спокойствия и уверенности, образующее непробиваемую защиту от всего на свете. Закрою глаза. А когда открою – все страхи пройдут.
Бойдов дотронулся пальцами до глаз, и оказалось, что они открыты. Он предположил, что спал раньше. Когда ему снилось, что он был опером. Получалось, что он закоренелый преступник, которому снится, что он стоит на страже закона. Тогда почему он не может вспомнить свои многочисленные преступления, суды, этапы? А хорошо помнит задержания, аресты. Может это как раз его арестовывали и задерживали, а сон перевернул всё наоборот? <...>
Стоимость доставки Заказать книгу обычным письмом
.png)
Рекомендуем обратить внимание на книги:
Это интересно:
Русский кинематограф дореволюционного периода
Первые демонстрации кинематографа в России состоялись в 1896 г.: вначале в Москве и Петербурге, затем на Всероссийской ярмарке в Н. Новгороде. В 1896 г. произведены также первые любительские киносъёмки (В. Сашин, А. Федецкий, С. Макаров и др.). Кинематограф получал распространение чрезвычайно быстро, зрителей поражала "живая фотография".
Слушать музыку:
Astrid Seriese 2008 The Wheel Of Life
Астрид (Astrid Seriese, род. 26.02.1957) - голландская джазовая певица, актриса, педагог по вокалу. Дебютный альбом выпустила в 1993 году - вот. в общем-то, все, что можно найти об этой сладкоголосой диве. Меж тем, предлагаемый альбом и бонусы к нему очень подходят к осеннему настроению и утреннему кофе.
